С музыкальностью у меня сложные взаимоотношения. В глубине души я всё еще не танцор, а пианист, который не понимает, зачем эту прекрасную музыку танцевать? Хочется остановиться, сесть, послушать. Но в ронде не принято сидеть, и ни одна партнерша для меня на это не готова.
Тем интереснее наблюдать как с годами музыкальность проникает в тело. Сложно описать, как это происходит, но, если коротко: тело оживает, эмоции становятся ощутимыми. Грань между чувствами и ощущениями стирается, понимаешь, насколько она условна.

Второй побочный эффект муз-образования: всё еще не перестаю думать о себе, как об одном из инструментов оркестра. Забываю, что я – не рояль. Танцую не то, что звучит, а то, что могло бы звучать. Вот здесь могло быть удвоение, вот здесь проигрыш, здесь второй голос. Мне понадобилось много времени, чтобы понять: партнерша, даже самая музыкальная, не слышит моих фантазий, они только у меня в голове. Уже не помню кто из продвинутых танцоров подсказал, что в музыкальных галлюцинациях нет особой беды, их можно танцевать, не вовлекая партнершу. Слышишь удвоение, которое «могло бы быть», удваивайся сам, а партнершу веди на то, что звучит снаружи. Осталось только научиться различать, что внутри головы, а что снаружи.

Еще не просто было понять, что в танго ты слушаешь для партнерши. Обычно мы для кого-то говорим, но слушать? Тоже новый опыт. Но вспомнил переводческое прошлое, стало понятнее.
Перевод – то, чем занимаются танцоры. Переводят с музыкального на телесный, только без словаря. Вернее, словарь, грамматика и синтаксис — они есть, но они изменяются в каждый момент времени. Отдельное издание для каждой пары и танды.

Музыкальность перестает быть чем-то сверх-ценным и сверх-сложным, если помнить, что танго сочиняли и исполняли не для музыкантов и не для хореографов. Некоторые идеи упростили мои отношения с музыкальностью. Что-то позаимствовал от преподавателей, некоторые нащупал сам, большую часть – от партнерш.

Танго гуманно: есть право остановиться. Право на многозначительные паузы. На пропуск такта или целой фразы. Музыка при этом никуда не девается, она даже выходит на первый план, так что мы ничего не теряем. Есть время разбрасывать камни, есть время собирать камни. В паузах мы собираем камни, накапливаем эмоции. Отреагировать и бросаться ими будем потом. Сюда же ретрофлексивно-гавитовское: не идти в шаг, пока возможно. Не делать ничего, пока возможно. Если партнерша всё еще с вами и не заснула, можно считать себя музыкальным.

Для самых экспрессивных, кульминационных моментов использовать простые шаги. С простыми шагами никогда не ошибешься, их стоит использовать везде.

Позволить себе некоторую формализацию грамматики и синтаксиса, некие постоянные правила. Конец фразы – крест или сбор ног. Да, банально и не всегда полностью сообразно музыкальной ситуации, но мы имеем право на что-то банальное.

Объятия. Это когда музыка слишком сложна и сорока ног танцора не хватает. Самого злого и неистового Пульезе можно станцевать одними объятиями. И посматривать, не ушла ли партнерша.

Музыкальность в танго несколько иная, чем в сольной или постановочной хореографии. Она не вообще. Она между мной и партнершей, твоя и моя. Нет другой музыкальности, кроме нашей, и нет никакой комиссии или бога музыкальности, которые будут судить и ставить оценки. Потому, музыкально то, что радует партнершу. Эту партнершу прямо сейчас, а не вообще. Нет никакого вообще.
Я не знаю, правда ли то, что партнерши более музыкальны. Возможно, это миф. Но поскольку музыкально то, что радует партнершу, почему бы не черпать музыкальность в ней самой? Есть легко читаемые партнерши, их слышно, они «говорят» как и на что вести. Есть молчаливые. Но и я могу что-то сделать, чтобы партнерша заговорила. Дать свободу в объятиях, дать время и место для украшений, иногда, откровенно и бессовестно следовать.

Если вы слышите, что танцуете не в музыку – вы музыкальны. Уши растут быстрее ног. Эта идея позволяет чувствовать себя музыкальным почти всегда.

с) Игорь Забута, психотерапевт, преподаватель танго
Больше танго-эссе в книге: http://tangobook.tilda.ws